Он живет в ритме джазовой импровизации, в будничной музыкальной «рамке» родного московского окна с «негасимым светом» операционной с вкраплениями тбилисского многоголосья, и сквозным вечным лейтмотивом древнего армянского дудука. Раз и навсегда музыкально безупречно, точно выбрав в какофонии судеб свою единственную чистую тональность, никогда не сползает в субтон, ни за что в хоре. Только солирует. Только ведет. В сегодняшнем мире, бьющемся над созданием искусственного интеллекта, его естественный редок и ценен. Его операция – всегда перфоманс, блестящая, яркая, но за ней годы черно-белого труда и мокрых от пота халатов после «тяжелых по Скорой», когда за стенами операционной, затаив дыхание, молятся родные, а на столе теплится чья-то жизнь. Научиться оперировать буднично можно, нельзя научиться врачевать. Это, как заголить контакты, пытаясь принять диктовку свыше, не будучи проводником. Главное – неравнодушие. А еще Картезианский стиль мысли, Раблезианская любовь к жизни, Савонароловское предрациональное бунтарство ученого и осторожный, чётко просчитанный выверенный педантизм оперирующего хирурга. Может долго держать паузу, почти Мхатовскую, а потом эпатажно взорвать обыденность новым парадоксальным словом в медицине (как впервые примененный в его клинике Колхицин, ставший почти панацеей в эту пандемию). Молитвенно верующий, истинный Христианин. И даже отношение к своей миссии у него, как к постригу. Вечный крестный (из его крестников можно собрать небольшой факультет). Армянин, в трудное время, полное боли за свою древнюю родину, основал фонд гуманитарных, именно гуманитарных инициатив, для сохранения Наследия и Прогресса культурных связей двух стран, как на скрижалях, выбитых в его сердце, Россия-Армения. И зазвучали классические концерты армянских композиторов в Великих музыкальных залах Москвы и, груженые первыми партиями вакцины поднялись в небо самолеты, держа курс на выжившие, спасенные Россией, карабахские села. Истинно русский интеллигент с его участием к ближнему, с готовностью к конкретной, не болтливой помощи. Девиз – протянуть руку, опережая просьбу. Мечтатель-реалист, лучшей наградой после завершенного считает возможность начать новое. В его мире нет места злой памяти, не лелеет обиды, живет под певучим небом добра и делится широко и щедро мыслями, накрытым столом, вольной песней, широким сердцем. В майский разгар пандемии, но уже одну за одной выигрывая битву с вирусом, вся «красная зона» его центра, праздновала Великий День Победы, весело уплетая посланные шефом шашлыки. В его доме живет Б-Г. В зеркалах женские лица, достойные самой ослепительной музейной галереи красоты, в спальнях, как когда-то над колыбелями дочерей, крутит над внуками Цветной зонтик счастливых снов Оле Лукойе, и даже воткнутая у него во дворе в московскую землю сухая тутовая ветвь, согревшись от тепла, зацвела этой весной. Он из того, вертикального поколения, взрывающего нашу горизонтальную жизнь, увы, редкой, сегодня благодарной памятью… Он единственный пригласил своего великого и уже пожилого Учителя Лопаткина к себе – в свой центр, водрузив перед самым внушительным центральным кабинетом самую массивную дубовую дверь с выгравированным золотом его именем (рядом была небольшая скромная, своя). Стоит ли говорить, как был тронут почти разочаровавшийся в людях великий старец? Среди наград, каждая из которых может составить биографию одного человека, среди званий, лауреатств и премий, есть так подходящий ему Орден Чести, есть врученный в Георгиевском Зале Кремля Орден Александра Невского (за борьбу с пандемией) и есть один маленький нагрудный значок. Чаша, увитая змейкой с синей эмалью и нежной алмазной россыпью. Это высший знак в мире урологов. Он передается от лучшего к лучшему. Как Олимпийская чаша, в который огонь не игры, а вечного служения. От Асклепия, чьи храмы стали больницами, к Армаису, чьи больницы и центры мужского здоровья покрывают сегодня карту страны. Придет время, и он приколет этот значок на грудь своему ученику, когда выберет достойного. Как когда-то выбрал его Лопаткин. Придет время и стайки юношей и девушек, спеша по своим молодым делам, пробегут по улице, или назначат свидание на площади, названной в его честь, а может, просто познакомятся в институте, носящем его имя. Придет время…
А пока, пока пусть все будет как и прежде. Пусть каждое утро цепляясь за подоконники, зависая в веренице коридорных окон, бежит, как и ваши коллеги, едва поспевая за вами на утренний обход, московское солнце. Пусть после каждой операции наступает та самая, заветная усталая священная минута счастливой тишины, а потом взрываются овацией симпозиумы и конгрессы, пусть, сменяя друг друга на сетчатке, мелькают страны, крепнет, и набирает силу Фонд, пусть, празднуя новые великие награды, смачно стекает с раскаленных шомпуров тяжелый сок и звучит в доме песня, пусть каждую весну зацветает в саду тутовое дерево, а на руки вновь прольется родниковая вода. И пусть в вашем доме вечно звучит самый великий земной гимн – смех детей, а на пороге всегда встречает Та самая, избранная, как судьба, единственная, как жизнь….
С Днем Рождения, Армаис Альбертович Камалов! С Юбилеем, К.А.А.!